Неточные совпадения
Елены; «Московские ведомости» заявили, что с посрамлением врага
задача их кончилась, и обещали прекратить свое существование; но на другой день взяли свое обещание назад и
дали другое, которым обязывались прекратить свое существование лишь тогда, когда Париж будет взят вторично.
Левину невыносимо скучно было в этот вечер с
дамами: его, как никогда прежде, волновала мысль о том, что то недовольство хозяйством, которое он теперь испытывал, есть не исключительное его положение, а общее условие, в котором находится дело в России, что устройство какого-нибудь такого отношения рабочих, где бы они работали, как у мужика на половине дороги, есть не мечта, а
задача, которую необходимо решить. И ему казалось, что эту
задачу можно решить и должно попытаться это сделать.
— У пролетариата — своя
задача. Его передовые люди понимают, что рабочему классу буржуазные реформы ничего не могут
дать, и его дело не в том, чтоб заменить оголтелое самодержавие — республикой для вящего удобства жизни сытеньких, жирненьких.
Давать страсти законный исход, указать порядок течения, как реке, для блага целого края, — это общечеловеческая
задача, это вершина прогресса, на которую лезут все эти Жорж Занды, да сбиваются в сторону. За решением ее ведь уже нет ни измен, ни охлаждений, а вечно ровное биение покойно-счастливого сердца, следовательно, вечно наполненная жизнь, вечный сок жизни, вечное нравственное здоровье.
— Ты долго молчала, хотя, конечно, знала, что я давно замечал за тобой;
дай же мне помолчать и подумать. Ты мне задала нелегкую
задачу.
Но мысль по природе своей динамична, она есть вечное движение духа, перед ней стоят вечно новые
задачи, раскрываются вечно новые меры, она должна
давать вечно творческие решения.
В этих случаях самое первое дело, самая главная
задача следствия — не
дать приготовиться, накрыть неожиданно, чтобы преступник высказал заветные идеи свои во всем выдающем их простодушии, неправдоподобности и противоречии.
Фогт обладает огромным талантом преподавания. Он, полушутя, читал у нас несколько лекций физиологии для
дам. Все у него выходило так живо, так просто и так пластически выразительно, что дальний путь, которым он достиг этой ясности, не был заметен. В этом-то и состоит вся
задача педагогии — сделать науку до того понятной и усвоенной, чтоб заставить ее говорить простым, обыкновенным языком.
— Гениальная мысль! — подхватил Фердыщенко. — Барыни, впрочем, исключаются, начинают мужчины; дело устраивается по жребию, как и тогда! Непременно, непременно! Кто очень не хочет, тот, разумеется, не рассказывает, но ведь надо же быть особенно нелюбезным!
Давайте ваши жеребьи, господа, сюда, ко мне, в шляпу, князь будет вынимать.
Задача самая простая, самый дурной поступок из всей своей жизни рассказать, — это ужасно легко, господа! Вот вы увидите! Если же кто позабудет, то я тотчас берусь напомнить!
Каждый раз, когда ей
давали какое-нибудь поручение, ее крепко охватывало желание исполнить это дело быстро и хорошо, и она уже не могла думать ни о чем, кроме своей
задачи. И теперь, озабоченно опустив брови, деловито спрашивала...
Выражения сочувствия могут радовать (а впрочем, иногда и растравлять открытые раны напоминанием о бессилии), но они ни в каком случае не помогут тому интимному успокоению, благодаря которому, покончивши и с деятельностью, и с
задачами дня, можешь сказать:"Ну, слава богу! я покончил свой день в мире!"Такую помощь может оказать только «дружба», с ее предупредительным вниманием, с обильным запасом общих воспоминаний из далекого и близкого прошлого; одним словом, с тем несложным арсеналом теплого участия, который не
дает обильной духовной пищи, но несомненно действует ублажающим образом.
Вся
задача тут в том состоит, чтобы попасть в тон минуте и извлечь из нее все личные выгоды, которые она может
дать.
— Иначе сказать, — вы часто облегчаете себе
задачу с иностранцами. Я не
дам приказа.
Алексей Абрамович, сколько его ни убеждал Крупов, более десяти тысяч не
дал в приданое, но зато решительно взял на себя обзаведение молодых; эту трудную
задачу он разрешил довольно удачно: он перевез к ним все то из своего дома и из кладовой, что было для него совершенно не нужно, полагая, вероятно, что именно это-то и нужно молодым.
Последнее место и
дало возможность решить всю
задачу с «ратником».
Это был единственный человек, который был к нему привязан, и разве, кроме того, не было бы благодарною, достойною
задачей дать счастье, приют и покой этому умному, гордому и замученному трудом существу?
Не дальше, как сегодня, под живым впечатлением только что прочитанных номеров, я встретился с ним на улице и, по обыкновению, спутался. Вместо того, чтоб перебежать на другую сторону, очутился с ним лицом к лицу и начал растабарывать."Как, говорю, вам не стыдно выступать с клеветами против газеты, которая, во всяком случае, честно исполняет свою
задачу? Если б даже убеждения ее…"Но он мне не
дал и договорить.
Неужели мы мало кричали: не нужно широких
задач! не нужно!
давайте трезвенные слова говорить!
— Поставил мне Хренов
задачу, чтобы я к нему — ни ногой! В лавку, говорит, изредка заходи, на шкалик
дам. А в дом, как в рай, — и не надейся!.. Илья Яковлевич! Не будет ли от тебя пятачка, чтобы мне опохмелиться?
Дай, сделай милость…
— Припер пожрать? — встречал он Фому, поводя своим острым носом. —
Давай, а то я ушел из дому без ничего… Проспал, черт е дери, — до двух часов ночи все учился… Ты
задачи сделал?
— Я могу
дать шрифт, — сказал Евсей, вздохнув.
Задача была кончена. Он сидел, наклонив голову, сжимая между колен крепко стиснутые руки, и прислушивался к словам девушки.
Утром каждого дня, тепло и удобно одетый, с ящиком мелкого товара на груди, он являлся в один из трактиров, где собирались шпионы, в полицейский участок или на квартиру товарища по службе, там ему
давали простые, понятные
задачи: ступай в такой-то дом, познакомься с прислугой, расспроси, как живут хозяева.
Шабельский. Да, я был молод и глуп, в свое время разыгрывал Чацкого, обличал мерзавцев и мошенников, но никогда в жизни я воров не называл в лицо ворами и в доме повешенного не говорил о веревке. Я был воспитан. А ваш этот тупой лекарь почувствовал бы себя на высоте своей
задачи и на седьмом небе, если бы судьба
дала ему случай, во имя принципа и общечеловеческих идеалов, хватить меня публично по рылу и под микитки.
Нужно к известному сроку
дать известное количество печатного материала — в этом одном вся
задача.
Вообще же говоря, автор может
давать себе
задачу, какую ему угодно, и нельзя нападать на него за то, что он не избрал для разрешения другой, высшей и обширнейшей
задачи.
Я назвал здесь очень немного
задач, но заранее соглашаюсь, что их наберутся целые массы, и притом гораздо более существенных. Сказать человеку толком, что он человек, — на одном этом предприятии может изойти кровью сердце.
Дать человеку возможность различать справедливое от несправедливого — для достижения этого одного можно душу свою погубить.
Задачи разъяснения громадны и почти неприступны, но зато какие изумительные горизонты! Какое восторженное, полное непрерывного горения существование!
Это
задача очень трудная (едва ли можно отыскать человека, который
дал бы уверить себя, что ощущаемые им потребности прихотливы), но если б даже мы решились поддерживать ее, то и тут необходимо прежде всего понимать, в чем заключаются приводящие в затруднение потребности, откуда они пришли и почему могут быть сочтены прихотливыми.
Сорок тысяч — русских было растянуто на семьдесят верст; около ста тысяч турок стояло против них, и только осторожные действия нашего начальника, не рисковавшего людьми, а довольствовавшегося отпором наступающего неприятеля, да вялость турецкого паши позволили нам исполнить нашу
задачу: не
дать туркам прорваться и отрезать нашу главную армию от Дуная.
Какую бы ни
дали ему
задачу — из грамматики ли или из арифметики, он мигом, не думавши, подпишет так, ни се, ни то, а чёрт знает что, вздор, какой только в голову придет.
Этого я не ожидал. У меня по отношению к нему имелись некоторые литературно-педагогические намерения: я питал надежду выучить его грамоте и передать ему всё то, что сам знал в ту пору. Он
дал мне слово всё лето не двигаться с места; это облегчало мне мою
задачу, и вдруг…
Михаил (волнуется). Ф-фу! Уважаемый компаньон,
давайте говорить серьезно. Речь идет о деле, а не о справедливости; справедливость — это вот
задача Николая. И я еще раз скажу, что справедливость, как вы ее понимаете, пагубна для дела.
Моя
задача была такова. Нужно, чтобы я убил Алексея; нужно, чтобы Татьяна Николаевна видела, что это именно я убил ее мужа, и чтобы вместе с тем законная кара не коснулась меня. Не говоря уже о том, что наказание
дало бы Татьяне Николаевне лишний повод посмеяться, я вообще совершенно не хотел каторги. Я очень люблю жизнь.
Два целых дня ходил я как в чаду
И спрашивал себя в недоуменье:
«Как средство я спасти ее найду?
Откуда взять возможность и уменье?»
Так иногда лежащего в бреду
Задачи темной мучит разрешенье.
Я повторял: «Спасу ее — но как?
О, если б
дать она могла мне знак...
Интересно мне было
дать себе в них отчет, регулировать их, но — увы! — этот отчет оказался непосильной
задачей.
Во всяком случае, — и этому необходимо
давать надлежащий вес при оценке Мейстера Эккегарта, — художник слова и спекулятивный метафизик слишком сильно и явно
дают себя знать в его сочинениях, чтобы можно было принимать все его идеи за религиозно-мистические интуиции и откровения, и никогда нельзя уверенно сказать, опирается ли проповедь Эккегарта на опытные переживания, или же она рождается из загоревшихся в душе его художественных образов и спекулятивных идей, которые он превращает в
задачу для осуществления опытным мистическим путем.
Первая
задача исчерпывает собой положительное содержание «язычества» [Ап. Павел в речи в Афинском ареопаге, обращенной к язычникам,
дает такую картину религиозного процесса: «От одной крови Бог произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитания, дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он далеко от каждого из нас: ибо мы Им живем и движемся, и существуем, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: мы Его и род» (Деян. ап. 17:26-8); сродная мысль выражается им же: «Что можно знать о Боге, явно им (язычникам), ибо Бог явил им.
В этой свободе твари, опирающейся на тварное ничто, божественные начала бытия существуют не в силе и славе своей, не в лике вечности, в которой они не ведают развития и восполнения, ибо не нуждаются в них, но во временном становлении, как тема и вместе
задача мирового процесса, его данностъ-заданностъ, что
дает наиболее точную формулу для определения и тварной свободы, и тварного творчества.
Здесь
задачею художника было описать действительно виденное и пережитое, эта
задача все время держала его близко к жизни, не
давала ему уйти в мрачные глубины его духа, чтоб там соответственно претворить жизнь.
И
задача этики в том, чтобы
дать преобладание иерархии реальной, человеческой над иерархией символической, нечеловеческой.
У каждого солдата компас, план, каждый
дает себе отчет в заданной
задаче.
Везде — в призывных речах, на плакатах, в газетных статьях — показывалось и доказывалось, что самая суть работы теперь в корень изменилась: работать нужно не для того, чтобы иметь пропитание и одежду, не для того даже, чтобы
дать рынку нужные товары; а главное тут — перед рабочим классом стоит великая до головокружения
задача перестроить весь мир на новый манер, и для этого ничего не должно жалеть и никого не должно щадить.
— Пытал я Лукомского и толмача, латынщика Матифаса… не признались! Призывал баб лихих,
давал лизать зелье, одной всыпал насильно добрую
задачу в горло,
давал в хлебе собаке: ни баба, ни собака не околели.
По странному совпадению, об этом же заботился и Иван Павлович Кутайсов, преследуя, однако, конечно, совсем иные цели. Он искал предмету своей любви подходящего и податливого мужа.
Задача и в этом случае была трудная. Близость к государыне не
давала возможности предложить Зинаиде Владимировне не блестящую партию.
Моя
задача —
дать им коммунистическое направление, выработать из них бойцов за лучшее будущее, приучить к дисциплине и организации.
С изумлением и восторгом следила Лелька за искусной, тонкой работой, которая началась. Это была чудеснейшая, ничем не заменимая организация, — партийная рядом с государственной. Государство могло только предписывать и приказывать снаружи. Оно наметило пятилетку,
дало определенные задания. Партия же тысячами щупалец вбуравливалась отовсюду в самую толщу рабочей массы, будила ее, шевелила, раззадоривала и поднимала на исполнение
задач, которые ставило перед классом государство.
И не
дав ему разрешить трудную
задачу, да считая за грех томить долее почтенного старика, она не выдержала своей роли, ей несродной, и прибавила...
«Человек слаб, надо
дать ему
задачу по силам», говорят люди. Это всё равно, что сказать: «руки мои слабы, и я не могу провести линию, которая была бы прямая, т. е. кратчайшая между двумя точками, и потому, чтоб облегчить себя, я, желая проводить прямую, возьму за образец себе кривую или ломаную». Чем слабое моя рука, тем нужнее мне совершенный образец.
Он никогда раньше не бывал в домах терпимости и не знал, что в каждом хорошо поставленном доме есть одна, даже две такие женщины: одеты они бывают в черное, как монахини или молодые вдовы, лица у них бледные, без румян и даже строгие; и
задача их —
давать иллюзию порядочности тем, кто ее ищет.